МАХАЧЕВ Гаджи Нухиевич (Россия) – постоянный представитель Республики Дагестан при Президенте Российской Федерации.
Актуальные проблемы
духовных исканий северокавказской молодежи
Напряженность на Северном Кавказе не ослабевает. Количество террористических актов, ежедневные гибели милиционеров, других работников силовых ведомств и гражданских лиц, частота контртеррористических операций, число ликвидированных боевиков – все эти показатели не уменьшаются в республиках российского Кавказа, а растут. В самый последний период мы столкнулись с новым тревожным явлением – у нас появились террористы-смертники. Налицо свидетельства сильного брожения среди молодежи, проявления крайних степеней ожесточенности.
Конечно, все прямые атаки террористов требуют жестких ответных мер. Церемониться с людьми, взявшими оружие для убийства людей, нечего. На насилие надо отвечать насилием и пресекать их в корне, раньше, чем эти акции будут осуществляться. Это не вызывает сомнений, но это техническая сторона неотложных мер государства в борьбе с политическим терроризмом. Танками, БТР-ами такие проблемы не решишь. Этими мерами нельзя ограничиваться.
Наше государство не должно быть только «аппаратом насилия», как говорит марксистская теория. Надо постараться понять, почему это происходит, чтобы суметь воздействовать не только на следствия (на действия террористов), но и на причины, которые взращивают, воспитывают, производят их на свет, толкают на эти акции. Кто они – эти террористы и экстремисты, почему они берутся за оружие, почему, во имя чего они так легко готовы отнять чужую жизнь и расстаться с собственной жизнью?
Первое, что надо сказать об этом, что это – молодые люди. Более того, есть основания говорить, что основная масса участников террористических групп – это очень молодые люди. Они родились и набирались ума-разума уже после краха коммунистического режима, в условиях нашей хваленой свободы слова, печати, идеологий и прочих ценностей передовой цивилизации.
Что же толкает нынешнюю кавказскую молодежь на столь гибельный путь?
Конечно, всегда присутствует корыстный, криминальный компонент. Он был, есть и будет всегда во всех государствах и обществах. Во всем мире случаются кровавые драмы, причиной которых алчность, жажда наживы и тому подобное.
Бывают и эксцессы, вызванные всякими бытовыми драмами психологического свойства; неразделенная любовь, оскорбленное самолюбие и прочий печальный экстрим. Такое везде может произойти. Школьник расстреливает учителей и одноклассников. Периодически мы узнаем о таких случаях в разных регионах мира из СМИ. Все это есть и может случиться (и случается) у нас. Но мы все знаем, чувствуем, что сейчас у нас на Кавказе происходит что-то другое, очень устойчивое, серьезное, трагическое.
Конечно, немаловажным фактором является кровная месть родственников и друзей за своих близких, которых подвергли оскорблению или насилию. На Кавказе кровную месть считают каким-то диким пережитком, хотя сейчас почти во всех фильмах главное содержание строится на том, как главный герой мстит своим врагам по полной программе. Дело в том, что на Кавказе в прошлом не было карательных институтов – полиции и тюрем. Институт кровной мести стоял на страже закона и общественного порядка. Тогда он не был произвольным, бесконтрольным, а очень строго регламентировался. Сейчас он стал, конечно, пережитком, но пережиток этот связан с тем, что работники правопорядка часто пользуются властью в личных целях и сами чинят произвол. Тогда чего удивляться, что кровная месть возвращается в наш обиход и вершит свой «закон».
Социально-экономические условия северокавказского региона также играют в этом, конечно, важную роль. Согласно официальным данным, самый высокий уровень безработицы в России отмечается у нас на Северном Кавказе. При этом самые высокие показатели зарегистрированы в Ингушетии – 52,1% от числа экономически активных жителей, в Чеченской Республике – 35,8%, в Кабардино-Балкарии – 16,5% и в Дагестане – 18,1%. При этом безработицей охвачены, прежде всего, молодые люди.
Но эти (экономические) факторы также не могут объяснить все. Среди радикальных противников режима немало молодых ребят с блестящим образованием, из обеспеченных семей, у которых были хорошие перспективы карьерного роста.
Ученые отмечают также такой демографический фактор, как очень высокая доля молодых людей в структуре общества. У нас в Дагестане, например, больше половины населения – это молодые люди моложе 30 лет. Это очень серьезный и объективный фактор. Давно замечено, что высокая доля молодежи в структуре общества повышает в нем градус радикальных настроений. Молодежные бунты в Европе и Америке в 1968 и последующих годах были результатом всплеска рождаемости первых послевоенных лет. Надо учесть и то, что наша нынешняя молодежь выросла в условиях крайней дезорганизации всей общественной системы, экономической неустроенности, морального и идеологического вакуума.
Все были молодыми, и все знают проблемы молодого возраста. Молодому человеку нужно понять себя и мир, окружающий его, определить свои силы и способности, утвердить свое «Я», найти свое место, добиться успехов. Наше время создает в этом процессе вступления человека во взрослую жизнь очень много проблем. Как определиться личности, если неопределенность – это основная особенность нашего нынешнего духовного, социального и экономического состояния.
Как известно, чиновничество – это та категория, на которой лежит основная функция установления и поддержания государственного порядка, управления и регулирования всеми человеческими отношениями. Сейчас именно в среде чиновничества мы видим примеры беспредельной корысти, некомпетентности, правового нигилизма и произвола над простыми гражданами.
Я считаю, что основная причина молодежного экстремизма в среде нынешней северокавказской молодежи – это духовные искания, в которых заблудились юные души, они не находят конструктивного выхода, восстают против существующей реальности, не хотят жить в том мире, который им сейчас предлагает наша реальность.
Конечно конфликт «отцов и детей» давняя общечеловеческая проблема, но у нас на Кавказе, с нашими традициями уважения к старшим, к отцу и деду, к матери, ко всем страшим родственникам, такого, как сейчас, раньше не было. Самое тревожное, что мы сейчас наблюдаем – это нарастающий среди кавказцев конфликт между старшим поколением и нынешней молодежью. Сейчас старшие перестают быть образцом для подражания, перестают быть авторитетом для молодых. Такого раньше не было никогда, и последствия этого, как мы видим, оказываются очень серьезными.
Это нужно понять, изучить. Одного жестокого подавления недостаточно. Нужно искать и другие пути решения этого кризиса. Иначе, я уже неоднократно говорил об этом, у нас не останется молодежи. Наша молодежь перебьет друг друга, ведь и в органах милиции и среди вооруженных группировок, воюющих друг против друга, наша молодежь.
О каких духовных исканиях в среде молодежи я говорю? Сейчас все видят, что современные политические доктрины уже не увлекают молодежь. Идеалы «демократии» и «либерализма» обрушили идеалы «социализма» и «коммунизма», но сейчас сами эти идеологические бренды, прямо скажем, горскую молодежь, да и молодежь всей России давно уже не привлекают. Факт состоит в том, что сейчас только религиозная идеология воспринимается активной молодежью всерьез, и в ней ищут ответы многие молодые души.
То, что горская молодежь в кавказских республиках поголовно стала религиозной – это не секрет. Но ведь не только ислам среди коренных народов Северного Кавказа должен вызывать обеспокоенность. У нас почти ничего не пишут и не говорят о том, что среди русского населения на Северном Кавказе, скажем, в Ставропольском и Краснодарском краях, в других регионах юга страны распространяются, как грибы, различные нетрадиционные религии. Их много, но пока они не воздействуют непосредственно на криминальную обстановку, на них не обращают внимания СМИ. Но ведь это также показатель духовных исканий, блужданий современной российской молодежи. Например, в России сейчас свыше 400 организаций только «Свидетелей Иеговы». Серьезную озабоченность местных властей в северокавказском регионе вызывают, так называемые НРД – «Новые религиозные движения».
Почему молодежь обращается к этим экзотическим идеям? Их толкает разочарованность жизнью, недоверие к нашим официальным духовным учителям – писателям, поэтам, ученым, политикам. Они для них не интересны и не убедительны. Вину надо также возложить на деятелей наших традиционных религиозных конфессий. У них все возможности, им даны все условия для воспитания молодежи. Почему от них отворачивается молодежь, почему ее несет в эти секты?
И вот они вовлекаются в такие организации как «Ассоциация буддистов школы Карма Калью», «Вера Бахаи», «Общество сознания Кришны», «Движение Махариши», «Церковь Муна», «Церковь сайентологии», «Объединение Фалуньгун» и др. Эти секты нам ничего не говорят – это экзотика. Может быть, именно это и привлекает молодежь? Они уходят от нас в совсем неведомый для нас мир идей и смыслов, они закрываются в нем, они прячутся от нас – от старшего поколения. Они отворачиваются от нас, мы не понимаем их и потому перестаем быть для них авторитетом. Разрывается преемственность поколений.
Не менее опасно, что эти организации построены тоталитарно. В них жесткий режим и структура подчинения. Поэтому они привлекательны для психологически травмированных, растерянных людей из обездоленных слоев населения, в особенности среди молодежи. Зачинатели и организаторы этих сект – профессиональные «ловцы человеческих душ» - устремляются на юг России, создают здесь базовые центры своих организаций для ведения проповеди среди местного населения и отдыхающих со всех регионов страны. Отсюда, с южных курортов, они распространяются по всей стране как зараза.
Сегодня – это экзотика, но завтра тоталитарный тип построения этих сект, фанатическая преданность своим проповедникам могут создать государству много серьезных проблем. Это серьезная проблема, о которой мало пишут. Но может быть и хорошо, что мало пишут, чтобы не делать им дополнительной рекламы.
Но я собирался говорить не об этих новых сектах. Я их упомянул, чтобы подчеркнуть, что религия, как социально-политическая идеология выходит на передний план везде по стране, а не только среди местной северокавказской молодежи.
Духовные искания горской молодежи протекают, как известно, в рамках исламской религии. Когда в начале 90-х годов религию освободили от запретов свободного и публичного исповедания, все были уверены, что она будет оставаться личным, интимным делом граждан. Никто не думал тогда, что вера может подняться до такой организационной и политической интенсивности. Получается, что корень проблемы радикализма и экстремизма молодежи на Кавказе надо искать в исламе?
Посмотрим, как это все понимается.
Многие специалисты, особенно в Москве, так и считают: «во всем виноват ислам». «Откройте Коран – говорят они – и там можно прочесть строчки о необходимости воевать с врагами». Но ведь ни одно общество, ни одно государство не может выстоять и сохранить себя, если не будет воспитывать своих граждан воинами, защитниками своей земли. Во время Великой Отечественной войны эти же суры Корана вдохновляли кавказцев на сопротивление фашистскому нашествию. А «крестовые походы» прошлого или нынешние «крестовые походы» – это что? Разве это не попытки религиозного освещения борьбы с врагом? Но христианская религия не несет за это ответственности. Также и религия ислама не несет ответственности за то, как и кто использует мудрость Корана для борьбы со своими политическими врагами.
Но есть и другой взгляд, он более утонченный и кажется вполне убедительным. Всему виной – считают его сторонники – не ислам как таковой, а определенные течения ислама. Есть ислам миролюбивый, и есть ислам агрессивный, воинственный. Поэтому нам нужно культивировать первый и бороться со вторым.
Казалось бы, все ясно, такой подход кажется верным, программа действий тоже ясно определена. За работу, товарищи! Будем растолковывать молодежи хороший миролюбивый ислам, а все другие направления запретим, будем пресекать на корню деятельность сторонников всех альтернативных исламских учений, течений, направлений.
Но давайте повнимательней посмотрим, что выходит из этого подхода. Но перед рассмотрением хочу повторить мою основную мысль: современная молодежь на Кавказе ищет ответы на жизненно важные вопросы в религии, в религии ислама.
Итак, мы стараемся проповедовать правильный миролюбивый ислам, а неправильный запрещаем. Проповедников и приверженцев неправильного ислама мы объявляем вне закона. Что мы этим произвели на деле?
Мы придумали такой новый вид борьбы, соревнования. Расчистили площадку, на которой разыгрываем бой между Добром и Злом. При этом Зло мы связали по рукам и ногам, а Добру предоставили все привилегии для достижения победы над Злом. Я спрашиваю, кому интересно смотреть такой вид спорта? Кто захочет в нем участвовать? На Кавказе любят единоборства, но не такие. Это не соревнование, это у нас называется «избиение младенца».
Получается, мы организуем состязание, при котором сочувствие зрителей, безусловно, будет на стороне связанного, гонимого, а не того, кто так бойко бьет его и доблестно побеждает. Мы сами привлекли внимание и сочувствие молодежи к альтернативным исламским течениям, а не к тому, к которому хотим обратить души молодых людей.
Другой важный момент, который не приходит на ум бюрократам-чиновникам от идеологии. От века, от Адама и Евы была открыта и усвоена простая истина: «запретный плод сладок». Вы запретили книгу – тем самым обеспечили огромный интерес к ней широкой публики. Это же давно известный факт! Сейчас многие авторы сами напрашиваются на скандал и запрет. Их фамилия станет на слуху, их книгу будут искать, доставать по блату. Если вы запретите какие-то идеи – у них сразу вырастают крылья, они сами без посторонней помощи влетают в голову.
Запретив «ваххабизм», даже не сумев толком определить, что это такое, мы сами толкнули в его объятия многие молодые ищущие сердца. Ведь стать приверженцем запрещенного всегда сладко – этого не понимают только бюрократы, которые во все века умеют искренне влюбляться только в генеральную линию партии.
Вот и результат. У нас было один-два теоретика и десятка два приверженцев нетрадиционного ислама – ваххабизма. И их давно уже либо уничтожили в боях, либо развеяли по миру. Но сейчас, давайте это признаем, приверженцев неортодоксального ислама среди молодежи стало большинство во всех северокавказских республиках. И все это сделали мы сами, своими мудрыми решениями.
На Интернет-блоги террористических джамаатов выходят сейчас миллионы пользователей. Прочитайте сколько острой и убедительной социальной критики они обрушивают на общество.
Мы этого хотели? Мы что, боимся открытой полемики, дискуссии с ними? У нас что, не хватает аргументов объяснить молодежи, что правду надо искать в открытой полемике, в споре, в добрых делах, а не в убийствах ни в чем неповинных людей. Мы сами загнали себя в цугцванг, мы делаем вынужденные шаги, в ущерб себе и на выгоду противнику.
Да, надо признать, что наше положение в идеологической борьбе сейчас – это цугцванг. Все, что мы не делаем сейчас в идеологической борьбе – себе в ущерб, все ходы оборачиваются против нас. Пора это понять. Мы эту партию проиграли, и следует начать новую и тогда отыгрываться.
В заключении скажу так. Нынешнюю кавказскую молодежь стали называть «потерянным поколением». Нет, это неправильно! Но если мы потеряем нынешнее поколение – своих детей, то потерянным, никчемным поколением окажемся мы – их отцы и деды.